„Прости“, которого никогда не достаточно

Меня нелегко обидеть. Иногда люди просят у меня прощения из-за того, что они что-то сказали или сделали, считая, что обидели меня. Но я редко обижаюсь. Мне даже в голову не приходит обидеться. Но вот случается ситуация с одним другом.

Как-то давно друг меня очень обидел. Он сделал мне действительно больно. В последствии он поступил правильно. Я говорил с ним и пояснил, какую боль мне причинило его поведение, и он извинился. И этого должно было быть достаточно, ведь так?

Но это была та обида в моей жизни, мимо которой оказалось трудно пройти. И я серьезно говорю: годами эта обида существовала особняком в моей жизни. Эта рана так медленно заживала. Иногда я задавался вопросом: «Почему? Почему эту обиду было так тяжело отпустить? Почему я всё еще нес ее бремя, даже спустя столько времени?»

По мере того как я размышлял и молился об этом, ко мне пришло понимание того, что где-то на том пути я решил, что мой друг недостаточно сожалел. Воспоминания того момента подсказывали мне, что он недостаточно сокрушался. Его оценка действий никогда не казалась вполне соизмеримой с моей собственной. По крайней мере, так я это воспринимал. То, что причиняло мне горе, ему всего лишь докучало. Так я это воспринимал и так это ложилось тяжелым грузом в моем сердце.

Мне понадобилось много времени, чтобы понять, что мои ожидания были завышены. То, чего я ожидал, было неправильно. Мой друг выразил раскаяние и попросил прощения так, как и должен был сделать. Он не мог возместить ущерб и предпринять какие-либо дальнейшие действия, чтобы всё исправить — природа нанесенной им обиды была не такова. Поэтому он просто пошел дальше. Мы остались друзьями.

Но иногда та старая мука подкрадывалась ко мне. Иногда я обнаруживал, что ощущаю боль снова и снова из-за той старой обиды. И я увидел, что хотел измерить его реакцию его печалью. Я хотел посмотреть, как он поунижается чуть-чуть, как будто бы это доказало его раскаяние. Я хотел увидеть, как он прольет несколько слезинок ради обиды, которую он мне нанес. Я хотел, чтобы он выглядел и действовал сокрушенно — достаточно для того, чтобы удовлетворить мое раненное «я». Я осудил его извинение как искреннее, но недостаточное, исполненное благих побуждений, но банальное.

Но однажды я понял, что его сожаления никогда не было бы достаточно. Он никогда бы не просил прощения достаточно. Он никогда бы не распростерся ниц с достаточным сокрушением. Он сделал всё абсолютно правильно: он извинился, попросил прощения и продолжил движение по жизни и отношениям. Проблема была во мне, с нечестными стандартами и несправедливым судом.

Я должен был увидеть, что никто никогда не сможет достаточно сожалеть. Никто не сможет быть достаточно сокрушенным: ни он, ни я. Такой же свободой я наслаждаюсь в Господе — свободой просить прощения и сразу же наслаждаться обещанием этого прощения — это то прощение, в котором я отказывал ему. Бог не заставляет меня пресмыкаться. Бог не заставляет меня приходить снова и снова умолять о прощении за тот же самый грех. Господь видит сердце, видит мое сокрушение из-за греха, и Он прощает до такой меры, что я имею полную уверенность в Его прощении. Если бы Бог давал мне прощение только, когда моя искренность была бы достаточной, только, когда я правильно понимал глубину оскорбления, и только, когда я выражал подходящий уровень раскаяния, я боюсь, что мало моих грехов было бы прощено.

Как часто случается в жизни, я держал кого-то в стандарте, которого сам не выдерживал. Я никогда не смогу сожалеть достаточно. Он никогда не сможет сожалеть достаточно. Но я могу подражать Богу в даянии свободного и полного прощения, и в том, чтобы больше к этому не возвращаться.

Оригинал © Tim Challies, перевод © Help for Heart.